Обычай боготворить метеорологов пришел из древности — глубокой, как обморок. В те времена подобная острота чувств по отношению к предсказателям погоды была вполне объяснима: от погоды в жизни простодушных предков, действительно, зависело чуть ли не все. Один непредусмотренный разлив Нила в Древнем Египте — и прощай, урожай… а значит, и пища! Так что имело смысл относиться к жрецам (а именно они, как известно, первоначально предсказывали погоду) с чрезвычайным почтением.

С почтением и относились, считая жрецов поверенными богов, сообщающих через них свою — часто довольно капризную! — волю.

Со временем, как мы помним, оказалось, что боги тут вообще ни при чем, однако некий священный ореол над синоптиками все же сохранился. И сохранился надолго — практически до наших дней. Так что когда программа новостей подходит к концу и сообщается прогноз погоды, музы — как, впрочем, и пушки — молчат. Из всех не поддающихся учету феноменов человеческой культуры прогноз погоды оказался самым устойчивым: падали царства, крошились империи, одно за другим поколения сходили с исторической арены — и только неподвластный времени Синоптик оставался вечно молодым, как член комсомола.

С неизменно радостной улыбкой на устах он с наслаждением объявлял о том, что нам грозят ураган, наводнение или засуха.

Впрочем, как бы ни старались современные синоптики, от погоды как таковой (во всяком случае, от завтрашней погоды) для россиянина в наши дни зависит, к сожалению, очень мало… хотя и не сказать, чтобы оно везде так было. Например, расхожая датская шутка гласит: в Датском королевстве никогда не будет революции, потому что погода тут, дескать, дождливая, а в дождь никого из дому не выгонишь. Между тем, хотя дожди в Дании реже, чем в России, революции у нас происходят не в пример чаще! Но шутки в сторону: революции в России состоятся при любой погоде.

Тем более удивительно, что страна наша следит за метеорологическими явлениями так пристально, как, пожалуй, никакая другая. Например, смертельно устрашающие любого соотечественника понятия «магнитная буря» или «вспышки на солнце» суть понятия типично русские, возникает даже подозрение, что подобные пакости только над грешной Россией и происходят. Европе словосочетания «магнитная буря» или «вспышки на солнце» вообще ничего не говорят, и в ответ на «голова болит» никогда не услышишь: «День тяжелый… магнитная буря!» И никто не носит с собой в бумажнике предусмотрительно вырезанный из газеты четырехугольник с угрожающей здоровью надписью: «Трудные дни января» (февраля, марта и так далее), более того, информацию о том, какие дни трудные, с огнем не найдешь — не обременяют себя журналисты функциями жрецов. Нет в наличии и карманных календариков, где зеленым цветом помечены нейтральные, а красным или черным — благоприятные или неблагоприятные дни. Потому-то здесь в ответ на чье-нибудь «голова болит» не знаешь порой что и сказать… покачаешь только своей, здоровой, да вздохнешь: вот и вся, получается, «первая помощь»!

А интересно было бы подсчитать, сколько раз в течение дня мы получаем сообщения о погоде — если взять, например, все газеты, все радио— и телепрограммы вкупе со всеми отдельными высказываниями тех, с кем мы общаемся «живьем»… Возникает впечатление, что мы обитаем на вулкане (подобно помпейцам… или как они назывались, жители древней Помпеи?) и что, стало быть, надо ко всему быть готовым, ибо здесь у нас что-то вроде зоны повышенной метеорологической опасности. Начинает казаться, что ничего более неустойчивого в мире, чем российская погода, просто не существует: метеосводки следуют с такой частотой, словно погода только и делает, что резко меняется прямо на глазах — скажем, с тридцатиградусной жары до полудня на обильные снегопады во второй половине дня!

Между тем подобные скачки явно случаются не ежедневно, и рассчитывать на то, что надетую утром шубу к вечеру придется сменить на сарафан, далеко не всегда разумно. Потому что все-таки в пределах, по крайней мере, суток наблюдается, согласитесь, некоторая стабильность! Не случайно и метеосводки в нормальных случаях очень сильно напоминают одна другую настолько сильно, что должны были бы вроде как даже и раздражать. Ан нет, не раздражают — и даже совершенно наоборот! Стало быть, не так-то уж он и прост, как кажется на первый взгляд, прогноз погоды как феномен российской культуры…

В современной науке, занимающейся изучением социальных параметров языка, сегодня в ходу такое понятие, как «суггестивность» — способность языка быть средством внушения. Способность эта прежде никогда не была в центре внимания исследователей. И, как выяснилось, совершенно напрасно! Простым, но достаточно частым повторением одних и тех же слов человеку, действительно, можно внушить практически что угодно: начиная с того, что «все хорошо, прекрасная маркиза», и кончая тем, что «Волга впадает в Баренцево море».

Заклинательные возможности языка исключительно велики: недаром в ученых кругах даже поговаривают о том, что у языка, кроме прочих функций, есть еще и так называемая мантрическая функция. И между прочим, название это, каким бы странным оно ни казалось, чрезвычайно удачно. Мантрами («мантра» — «гимн» в переводе с санскрита) называют своего рода священные формулы, приобретающие особую силу в процессе их бесконечного повторения. К месту и не к месту воспроизводя ту или иную мантру, представители одной из школ буддизма (школы под названием «Бриллиантовая Колесница»), как свидетельствует история религии, приобщались к Божественному…

Однако заслуга их состояла еще и в том, что именно благодаря им впоследствии оказалось возможным описать одно из наиболее тонких проявлений языка: слово или словосочетание, регулярно воспроизводимое в речи, сакрализуется, то есть приобретает священный смысл. И становится непревзойденным средством внушения! Те, кому этот восклицательный знак кажется неоправданным, скорее всего думают: а при чем тут, вообще-то, прогноз погоды? Что можно внушить кому бы то ни было посредством метеосводки типа: «В Центрально-черноземном районе четыре-пять градусов ниже нуля. Ветер северный.

На дорогах гололед, возможна гололедица…»?

Недоумевающий читатель прав: предположить, что приведенный прогноз способен приобрести некий священный смысл, кажется странноватым. Но это если рассматривать данную мантру изолированно, вне ее связи с другими сообщениями. С такими, как, например, сообщения о продолжающихся «беспорядках» в Чечне, или о растущем влиянии теневых структур на российском рынке, или об очередном падении курса рубля, или о новом отказе МВФ оказать России финансовую помощь…

Стоит только встроить в этот безутешный ряд метеосводку, лучше всего, конечно, в начале и конце передачи — этакой своего рода «рамкой» по отношению к Чечне, теневым структурам, рублю и так далее, — как ощущение хаоса (замечаете?) становится уже не таким отчетливым. Кое-какие вещи в нашей жизни, стало быть, все-таки поддаются прогнозированию: вот хоть гололед и гололедица. Кое-чему, стало быть, в средствах массовой информации все же можно верить. Кое-что, стало быть, государство наше способно-таки обуздать… причем заметим, что речь идет о «стихиях»!

Получается, что сообщения о погоде если и имеют информативную функцию, то явно не в первую очередь: сколько же раз на дню, в самом деле, можно искренне переживать сведение о том, что столбик термометра опустится ночью до нуля градусов! Функция таких сообщений — прежде всего мантрическая, заклинательная: метеорологические мантры усиленно создают своего рода нейтральный контекст, в составе которого «ужасы нашей жизни» начинают казаться если и не вполне, то уж, во всяком случае, до какой-то степени подконтрольными. Дескать, как бы ни било тебя беспощадное время, а жизнь продолжается: столбы и столбики ведут себя как положено (то есть столбик термометра поднимается и опускается, а так называемый ртутный столб поигрывает своими миллиметрами), солнце всходит и заходит, дожди начинаются и кончаются, ветра усиливаются и ослабевают — и все это у нас не только «схвачено», «замерено» и «учтено», но и продолжает каждую минуту «схватываться», «замеряться» и «учитываться»… так что, дорогие сограждане, ничего непредвиденного не произойдет, а значит, и беспокоиться не о чем!

Роль прогноза погоды как феномена российской культуры оказывается, таким образом, чрезвычайно благородной: прогноз погоды есть оплот государственной стабильности, гарант надежности жизни на данной, отдельно взятой территории, точь-в-точь так, как это было во времена египетских фараонов — пока жрецы на страже космоса, благосостояние обеспечено! Все прочее мелочи жизни, проходящие и преходящие явления: они, конечно, заслуживают внимания, но только время от времени — в промежутках, так сказать, между метеосводками. Зато вот, что касается атмосферных явлений… за ними, действительно, глаз да глаз нужен, ибо самое страшное в нашей жизни — это если «столбы и столбики» на секунду выйдут из-под контроля! Но такой беды не случится, слава Богу, никогда: метеорологические приборы точны, замеры основательны, да и сами синоптики, без устали заботясь о нашем же благе, не смыкают глаз ни днем, ни ночью. О чем непрерывно и дают знать, посылая нам знаки своего постоянного присутствия в виде метеорологических мантр. Не слишком, правда, разнообразных, но так-то оно и лучше… спокойнее!

Кстати сказать, любые попытки средств массовой информации подойти к такому почтенному жанру, как прогноз погоды, творчески, видимо, все-таки обречены на провал. Когда миловидные юноши и девушки с телевизионных экранов прекращают повторять любимые нами мантры про «765 миллиметров ртутного столба» или «осадки в виде мокрого снега с дождем», ничего, кроме понятного негодования телезрителей, ожидать не приходится. И правы, тысячу раз правы телезрители: прогноз погоды в нашей стране не может быть превращен в игру. Есть области жизни, где шуточки, извините, неуместны! Прогноз погоды, доложу я вам, дело серьезное, государственное: на фоне следующих один за другим катаклизмов во всех областях современной российской действительности от него фактически зависит психическое равновесие граждан. Которое и так непонятно на чем уже сегодня держится — после того как бесславно отзвучали последние из «исторических» мантр, сопровождавших нас на протяжении всего минувшего века… Помните: принцип демократического централизма, стирание различий между городом и деревней, моральный кодекс советского человека? Или позднее: перестройка-ускорение-гласность, стихия свободного предпринимательства, полная демократизация всех социальных структур, и так — жизнерадостно — далее…

Ни одну из этих возвышенных мантр измотанное общество сегодня уже не повторяет — в подобных условиях посягать на наши кровные «миллиметры ртутного столба» или «осадки в виде…» просто преступно, поскольку это означало бы фактически разрушение самого основания современной отечественной культуры. Ну не осталось у нас ничего более незыблемого, чем прогноз погоды, с железобетонной твердостью ставящий все на свои места по окончании «последних известий»! Как не осталось — в добела накаленной обстановке недовольства всех всеми — и ничего более консолидирующего, объединяющего, примиряющего нас друг с другом, чем непринужденный обмен сведениями из области атмосферных явлений. «вы слышали — синоптики вчера потепление обещали?» — «Давно бы уже пора!»

Мы постепенно превращаемся в общество, где только прогноз погоды остается темой, не порождающей конфликтов. И идеальной новостной программой для нас была бы такая, в которой на протяжении получаса с любовью рассказывалось бы о погоде во всех многочисленных уголках нашей родины, тем более что программа вполне способна удовлетворить основные культурные потребности современника. В крайнем случае, если какая-то часть культурных потребностей окажется «непокрытой», можно сразу после новостей запустить по всем каналам «Лебединое озеро» — как в старые добрые времена!

Копенгаген — Москва